готового оцепенеть мира распустились зародыши новой жизни. Поэтому-то и имеются в мире жизнь и смерть.
И медленно переходит все существующее из одного состояния в другое. Умирающие части старого мира примыкают к зародышам нового, которое из них же и развилось.
Это яснее всего выражено как раз в человеке. Он носит на себе в виде обоей оболочки то, что сохранилось из того древнего мира: и внутри этой оболочки образуется зародыш того существа, которое будет жить в будущем. Таким образом человек — двойственное существо — и смертное, и бессмертное. Смертное находится в своем конечном состоянии, бессмертное же — в начальном. Но лишь внутри этого двойственного мира, находящего свое выражение в чувственно-физическом, приобретает он способности приблизить мир к бессмертию. И вся его задача в том, чтобы самому извлечь из смертного плоды для бессмертного. Взирая на свою сущность, как он ее сам построил для себя в прошлом, он должен сказать себе: я имею в себе элементы вымирающего мира; они работают во мне, и только постепенно могу я сломить их власть при помощи вновь зарождающихся бессмертных элементов. Так идет путь человека от смерти к жизни. Если бы он мог в смертный час говорить с собой в полном сознании, то он должен бы сказать: «Смертное было моим учителем. То, что я умираю, есть действие всего прошлого, с которым я тесно связан. Но поприще смертного дало возможность созреть семенам бессмертия. Их я перенесу с собой в иной мир. Если бы все кончалось прошлым, то я бы никогда не мог родиться. Жизнь прошлого заканчивается в рождении. Жизнь в физических условиях, благодаря новому зародышу жизни, преодолевает общее умирание. Время между рождением и смертью есть только выражение того, насколько новая жизнь поборола умирающее прошлое. И болезнь есть ничто иное, как продолжающееся воздействие умирающих частей этого прошлого».
Из всего этого получается ответ на вопрос: почему человек переходит лишь постепенно от заблуждения и несовершенства к истине и благу. Его действия, чувства и мысли находятся прежде всего под властью преходящего и умирающего. Из преходящего образовались его физические органы чувств. Поэтому и органы эти, и все, что побуждает их к деятельности, все это обречено на уничтожение. Не инстинкты, стремления, страсти и т.д. и служащие для них проводниками органы представляют из себя непреходящее, но непреходящим сделается лишь то, что составляет творческую деятельность этих органов. Не ранее, чем человек извлечет из преходящего все, что подлежит извлечению, будет он в состоянии сбросить с себя те элементы, из которых он уже вырос и которые находили свое выражение в физически-чувственном мире.
Таким образом, первый «Охранитель Порога» представляет собой образ и подобие человека в его двойственной природе, состоящей из преходящего
