На первый взгляд может показаться, что настояние на радикальном изменении природы может отодвинуть всякую надежду человечества в отдаленное эволюционное будущее; ведь превосхождение нашей обычной человеческой природы, превосхождение нашего ментального, витального и физического бытия кажется слишком высокой и слишком трудной попыткой, даже невозможной попыткой для того человека, каким он предстоит сейчас. Даже если бы это и было так, все же в этом оставалась бы единственная возможность для преображения жизни; ведь надежда на настоящее изменение человеческой жизни без изменения человеческой природы является иррациональным и недуховным предположением; это то же самое, что и требовать чего-то неестественного и нереального, невозможного чуда. Но для радикального изменения жизни требуется не нечто всецело далекое, чуждое нашему существованию и определенно невозможное; ведь то, что нужно развить, находится в нашем существе, а не где-то вне него: то, на что напирает эволюционная Природа, есть пробуждение к знанию своего я, открытию я, к манифестации я и духа внутри нас и высвобождение его само-знания, само-силы, его природного само-инструментария. Кроме того, этот тот шаг, который подготавливала вся эволюция и который приближался с каждым кризисом человеческой судьбы, когда ментальная и витальная эволюция касается точки, где интеллект и витальная сила достигают некоего пика напряжения, и им нужно либо свалиться, снова впасть в онемелость поражения или в упокоение непрогрессивного бездействия, либо пробить свой путь через вуаль, из-за которой и возникло это напряжение. Требуется, чтобы в человечестве произошел переворот, ощущаемый некоторыми или многими, поворот к видению этого изменения, к ощущению его императивной необходимости, к ощущению его возможности, к воле сделать его возможным в себе и найти путь. Эта тенденция есть, но она должна нарастать с напряжением кризиса в судьбе человеческого мира; под напором критических обстоятельств должна расти и становиться все более императивной нужда в избавлении или решении, то ощущение, что нет и не может быть другого пути, кроме духовного. На этот зов в существе всегда должен приходить некий ответ в Божественной Реальности и в Божественной Природе.