фон ГУМБОЛЬДТ назвал «Бхагавад-гиту» «прекраснейшей, быть может, единственно истинной философской песнью из существующих на каком-либо языке». Ее переводили на латынь, а идеи и образы великой поэмы вошли в творчество таких классиков как Гёте и Гердер. Европа познакомилась с «Гитой» в 1785 году, когда санскритолог Ч. Уилкинс впервые перевел ее на английский язык. В России же она впервые появилась еще при Иване Грозном, однако первый ее перевод нарусский язык вышел в 1788 году, и выпустил его известный просветитель, писатель и журналист Н. И. НОВИКОВ. Перевод был сделан с английского источника и назывался «Багуад-гета или разговор Кришны с Арджуном». Второй раз «Гита» была издана в 1902 году, во Владимире, а третий — в 1914. Священный синод благословил «Разговор Кришны с Арджуном» к изданию, сочтя его «книгой душеполезной», однако, надо заметить, в среде российских просветителей это издание не стало сколько-нибудь заметным событием. Куда большее внимание привлекала к себе переписка Новикова с Екатериной II и их журнальная полемика.
Однако через сорок с лишним лет великая поэма снова удостоилась внимания образованной публики. Николай НАДЕЖДИН — критик, ученый, публицист, издательзнаменитого журнала «Телескоп», друг Пушкина и Чаадаева — опубликовал в своем журнале статью, посвященную «Поэзии индустанской и санскритской», в которой дан замечательный обзор содержания «Бхагавад-гиты». «В середине сей поэмы, — пишет он, имея в виду «Махабхарату», — есть эпизод, который избирали предметом своих изысканий и размышлений Вилькинс, Август Шлегель и Барон Гумбольдт. Сей эпизод («Бхагавад-гита» ) сам собою составляет полную поэму, изложение всей богословской системы брахманов. Восток не оставил нам творения величественнее и любопытнее для изучения. Пантеизм индустанский раскрывается здесь во всем величии и глубине, нередко с ужасающим красноречием.
Вы скажете, что это песнь Эмпедокла или Лукреция, вставленная в рамы повествования Гомерического. Бог Кришна, среди сражения, открывает герою Аржуне мистическую и философскую систему Вселенной; брань прерывается; слоны отдыхают на грудах тел; ужасы междоусобной войны безмолвствуют при беседе героя с богом. Сие торжественное рассуждение о человеке и его судьбе, о Боге и Его сущности, прерывает кровопролитную сечу. Нет ничего страннее и величественнее, как сей эпизод и место, которое он занимает».
Не мог не оценить «Бхагавад-гиту» и Лев ТОЛСТОЙ — величайший русский писатель и мыслитель,
