это не могло не кончиться крахом. И в то же время одна деталь в эту картину не вписывалась: сила самообновления, присущая человеку. По логике, Моцарт должен был кончить самоубийством: тяготы его жизни были непереносимы. Но он этого не сделал.
Что убило в человеке силу самообновления?
Не берусь судить даже приблизительно, каким именно образом до меня дошло, что причина здесь может крыться одна. Догадка выкристаллизовывалась медленно, в течение долгих лет. Просто я постепенно стал прозревать, что численность производственных преступлений никоим образом не соответствует так называемым «исторически обусловленным причинам». Я как бы очутился на месте главы фирмы, которому чутье смутно подсказывает, что бухгалтер явно темнит с документацией, только как, пока неясно.
Вот так однажды я и заподозрил о существовании неких вампиров сознания. И с той поры мои подозрения стали подтверждаться на каждом шагу.
Впервые это случилось, когда я раздумывал над возможностью применения мескалина и лизергиновой кислоты при лечении индустриальных стрессов. По своей сути, понятно, действие этих препаратов не отличается от алкоголя и табака — они оказывают раскрепощающее влияние на организм. Переутомленный работой человек впадает в напряженное состояние уже по привычке и не может сломить эту привычку одним лишь усилием воли. Стакан виски или сигарета, срабатывая на моторные центры мозга, снимают то напряжение.
Однако у человека есть привычки куда более древние и прочные, чем переутомление от работы. За миллионы лет эволюции у человека выработался целый комплекс разнообразных привычек, способствующих выживанию. И если хоть одна из них выходит из‑под контроля, это приводит к умственному расстройству. Человек, допустим, имеет привычку остерегаться врагов, но если он даст этой привычке возобладать над собой, то превратится в параноика.
Одна из привычек, укоренившихся в человеке наиболее глубоко, — неусыпное бдение опасности и всевозможных невзгод. Она не дает человеку вглядеться в свой собственный ум, поскольку он не может позволить себе отвести настороженного взгляда от обступающего его вплотную внешнего мира. По той же причине человек упорно не замечает красоту, предпочитая концентрироваться на практических проблемах. Эти привычки угнездились в человеке настолько прочно, что их не может пронять ни табак, ни алкоголь. А вот мескалин может. Он способен проникать до самых атавистических уровней человеческого сознания и раскрепощать те центры непроизвольного напряжения, что делают человека рабом собственной скуки и окружающего мира.
Признаться, на первых порах вину за высокий уровень самоубийств и производственной преступности я возлагал в основном именно на «въевшиеся» привычки. Человек должен уметь расслабляться, иначе от переутомления он становится опасным.
