слое, всю боль, подавленную энергию, стыд, шок и страх, которые мы держим внутри, но совсем другое – оставаться с ними в прямом соприкосновении. Возникает вопрос: как добиться доступа к этим чувствам? Этот процесс для каждого по‑своему уникален. У каждого из нас свой опыт шока и стыда, и того, как эти раны повлияли на нашу способность чувствовать. Поскольку я был человеком шока, для меня всегда было большим вопросом: как возродить способность чувствовать, не толкая, не давя, ничего не «делая»?
На методы, которые я разработал, помогая людям получить доступ к чувствам, оказала сильное влияние моя собственная работа над собой. Я пришел к шести принципиальным составляющим:
1) не судящая, не давящая атмосфера;
2) исцеление путем понимания и принятия;
3) пространство, чтобы чувствовать и признавать реальными стыд и шок;
4) энергия решимости и целенаправленности;
5) умение слушать тело и доверять ему;
6) пробуждение внутреннего знания.
1. Снятие давления
Если мы пережили значительный шок и подавление чувств, нам может быть очень трудно снова с ними соприкоснуться. Мне никогда не удавалось легко осознавать и выражать свои чувства. Я осуждал себя за то, что не мог свободно плакать или выражать гнев. Я полагал, что лишь чувствительные люди могут плакать, и лишь сильные люди – выражать гнев.
Я же не чувствовал себя ни тем, ни другим. Я чувствовал себя калекой. Малейшего признака давления в направлении чувствования было достаточно, чтобы я закрывался еще сильнее.
Лишь теперь я осознаю, что не был одинок в своих страхах. Пока наш Внутренний Ребенок не начнет чувствовать, что он не подвергается ни малейшему давлению в проявлении чувств, и его не заставляют каким бы то ни было образом измениться, мы не сможем открыться к глубочайшим внутренним пространствам. Может быть, мы сможем даже выразить гнев или грусть, делая приятное терапевту и налаживая контакт. Но внутреннее ядро останется скрытым. Нам нужно, чтобы был признан наш собственный темп, и было создано необходимое пространство, в котором мы сможем найти свой собственный способ чувствовать и выражать эмоции.
Психиатр, с которым я работал во время психиатрической практики, был первым, кто помог мне увидеть, что у меня было затруднение с чувствованием и выражением эмоций только из‑за того, что чувства выражались редко – если вообще выражались – в моей семье. Это был первый раз, когда терапевт признал действительной мою связь с чувствами, и с этого признания начался процесс моего освобождения.
Он также мне объяснил, что человек не в силах ускорять работу с бессознательным. Все приходит тогда, когда готово. А я верил, что если не буду «толкать», то ничего и не случится. Более того, терапевт сказал, что ему не нужно видеть меня плачущим, чтобы знать, что я чувствую боль. Этих