чтобы донести туда весть своего мастера. Хотя их разделяет тысяча лет, для Бодхидхармы и ему подобных нет ни времени, ни пространства—для Бодхидхармы Будда такой же современник, как и для меня.

На поверхности вы являетесь моими современниками, но мсжду мною и вами простирается очень и очень большое расстояние. Мы живем на разных планетах. В действительности Будда, Лао-Цзы, Иисус, Пифагор, Бахауддин, Бодхидхарма — вот кто мои современники. Между ними и мною нет разрыва ни во времени, ни в пространстве. На поверхности Будду и Бодхидхарму разделяет промежуток в тысячу лет, однако в действительности поистине между ними нет промежутка даже в одну секунду. На периферии прошла уже тысяча лет с тех пор, как умер Будда, когда появился Бодхидхарма, однако в центре он пребывает вместе с Буддой. Он выражает сущность Будды, конечно, он имеет свой собственный путь, свой собственный стиль, и даже Будда счел бы его странным.

Будда был очень светским человеком, очень изощренным, очень грациозным. Бодхидхарма в своем проявлении прямо противоположен Будде. Это не человек, а лев. Он не говорит, а рыкает. Он не обладает той грациозностью, которая была присуща Гаутаме Будде; он груб и неотесан. Он не отполирован, как бриллиант; он как камень, только что добытый из копей — абсолютно неотделанный, без всякой полировки. В этом его красота, Будда обладает своей красотой — очень женственной, очень отполированной, очень хрупкой. У Бодхидхармы же своя красота, подобная красоте скалы — сильной, мужественной, нерушимой, исполненной большого могущества.

Будда также излучает могущество, но его могущество безмолвное, подобно шепоту или легкому ветерку. Бодхидхарма — это буря с громом и молнией. Будда приходит к вашей двери, не делая никакого шума; он не будет даже стучать в вашу дверь, вы даже не услышите его шагов, Но когда к вам приходит Бодхидхарма, он сотрясает ваш дом до самого его фундамента. Будда не потревожит вас, даже если вы спите. А Бодхидхарма? Он разбудит вас даже в могиле! Он — молот, наносящий сокрушительные удары.

Он в своем проявлении прямо противоположен Будде, но его весть — та же. Он склоняется перед Будцой, как перед своим Мастером. Он никогда не говорит: «Это моя весть». Он просто говорит: «Это принадлежит буддам, древним буддам. Я просто посланник. Мне ничего не принадлежит, потому что меня нет. Я только полый бамбук, который избран буддами, чтобы служить им флейтой, Поют они; я просто позволяю им петь через меня».

Когда