быть описана как ненастоящая реальность, это наше индивидуальное ощущение разделенности и представление о конечном как о само-существующем объекте в Бесконечном. Это представление, это ощущение с прагматической точки зрения необходимы для операций поверхностной индивидуальности, они действенны и оправданы своим воздействием; поэтому они реальны для конечного разума и конечного само-переживания: но как только мы отступаем из конечного сознания в сознание сущностное и бесконечное, из кажущейся в истинную Личность, то конечное или индивидуальное все еще существует, но как бытие и мощность и проявление Бесконечного; оно не имеет независимой или отдельной реальности. Индивидуальная независимость, полная отделенность не необходимы для индивидуальной реальности, они не составляют ее. С другой стороны, исчезновение этих конечных форм проявления составляет особенность проблемы, но само по себе не говорит о том, что эти формы нереальны; исчезновение форм может быть только отходом от проявления. Космическое проявление Безвременного происходит в последовательности Времени: поэтому его формы должны быть временными в их видимости на поверхности, но они вечны в их сущностной мощи проявления; ибо они всегда поддерживаются неявно и потенциально в существе вещей и в сущностном сознании, из которого они возникли: безвременное сознание всегда может обратить их потенциальность в выражения временной действительности. Мир был бы нереален только в том случае, если бы он сам и его образы были бы образами без субстанции бытия, были бы фикциями сознания, представленными себе при помощи Реальности как чистый вымысел и поэтому навсегда упраздненными. Но если проявление или мощь проявления вечны, если все есть бытие Брахмана, Реальность, то эта нереальность или иллюзорность не может носить фундаментальный характер по отношению к вещам или космосу, в котором они обретают свою видимость.

Теория Майи в смысле иллюзии или нереальности космического существования порождает больше трудностей, чем решает; на самом деле она не решает проблемы существования, а скорее оставляет ее неразрешимой на вечные времена. Ибо, будь Майя нереальностью или нереальной реальностью, окончательное воздействие этой теории несет в себе опустошающую простоту сведения всего к нулю. Вселенная и мы сами сходим на нет или же удерживаем на время только истину, лишь чуточку лучшую, чем фикция. В этом тезисе чистой нереальности Майи весь опыт, все знание, как и все неведение, знание, что освобождает нас не меньше, чем неведение, что связывает нас, принятие мира и отказ от мира - суть две стороны иллюзии; поскольку нечего принимать или от чего-то отказываться, никто не принимает и никто не отказывается. Все время была только неизменная сверхсознательная реальность, только которая вообще существовала;