чем больше, тем глупее. Я уничтожу все твои прежние экстазы и слезы, эмоции и сантименты.

Помни, быть восприимчивым вовсе не означает быть сентиментальным, быть восприимчивым не означает быть чувствительным. Ты, должно быть, была очень чувствительной, тебя все трогало до слез, но тебя трогали твои же собственные идеи, я не имел к ним никакого отношения. Пожалуйста, не приписывай мне свою радость, свой экстаз, свою надежду, те обильные слезы, которые текут у тебя, когда ты слушаешь мою музыку. Не приписывай мне этого. Я не несу за это абсолютно никакой ответственности, но я, безусловно, ответственен за любовь, которая теперь причиняет тебе страдание.

Если ты достаточно мужественна и способна принять страдание, боль, агонию преображения, то позже ты ощутишь благодать. Но благодать ты сможешь ощутить только позже; теперь же тебе придется довольно тяжко.

Ты говоришь:

«Мои слезы не приносят облегчения».

Они и не принесут его тебе, больше не принесут. Я на страже, я не допущу этого!

«Я не могу вступить в контакт со своим внутренним существом».

Не беспокойся насчет своего внутреннего существа. Позволь мне уничтожить твое внешнее существо, и ты вступишь в контакт со своим внутренним существом; здесь нет никакой проблемы. Первое, что надо сделать, это уничтожить твердую корку, которая наросла на тебе, а это больно.

Ты хотела бы остаться такой, какова ты есть, и одновременно вступить в контакт со своим внутренним существом; это невозможно. Здесь я беспомощен, я не могу помочь тебе добиться этого. Я должен снести все здание — я не верю в ремонт. Сначала необходимо разрушить и снести все здание, всю эту паршивую развалину.

Но люди очень любят старье. Они дают ему красивое наименование — «антик». Я не любитель антиквариата, наоборот. Я люблю новое, свежее, молодое.

Я слышал следующую историю.

Была старая церковь, такая старая, что люди перестали в нее ходить: они боялись, что она может рухнуть в любой момент. Священник же был против строительства новой церкви.

Священники всегда против нового, они всегда за старое — чем древнее, тем лучше, потому что со старым они чувствуют себя в безопасности, с мертвым они чувствуют себя в безопасности. Они — жрецы смерти, а не жизни.

И наблюдательный совет тоже был против этого. Все члены совета были пожилыми людьми, самыми старшими членами общины. Но когда все перестали посещать церковь и даже священник боялся входить... Стоит дунуть ветру no-сильнее — и все здание рухнет. Оно