как некое эхо самых тонких учений универсальной этики истинной теософии. Его определение жизни, — которой в абстрактном и конкретном смысле должен следовать каждый искренний теософ, в соответствии и в меру своих естественных способностей, — это краткое обобщение и альфа и омега практической психической, если не духовной, жизни. В лекции есть такие фразы, которые покажутся среднему теософу чересчур туманными и, быть может, несовершенными. Однако он не найдет в ней ни одного предложения, на которое мог бы возразить даже самый требовательный практический оккультист. Ее можно назвать трактатом по алхимии души. Ибо этот "единственный" свет в человеке, который горит вечно и никогда не сможет стать тьмой по своей внутренней, присущей ему природе, хотя "животная природа" вовне нас может оставаться слепой по отношению к нему, — это тот "свет", о котором были написаны обширные тома неоплатониками Александрийской школы, а после них, розенкрейцерами и, в особенности, алхимиками, хотя и по сей день подлинный смысл их писаний является глубокой тайной для большинства людей.

Это правда, граф Толстой — не александрийский, и не современный теософ; еще в меньшей степени он розенкрейцер или алхимик. Но то, что последние сокрыли под специфической фразеологией огненных философов, намеренно смешивая космические превращения с духовной алхимией, все это было перенесено великим русским мыслителем из царства метафизической жизни в область жизни практической. То, что Шеллинг определил бы как осознание тождественности субъекта и объекта во внутреннем эго человека, то, что соединяет и связывает последнее с универсальной душой, — то, что является лишь тождеством субъекта и объекта на высшем плане, или неведомым Божеством, — все это граф Толстой соединяет вместе, не покидая земного, материального плана. Он является одним из тех немногих избранных, которые начинают с интуиции и заканчивают почти всеведением. Развитие и проявление высшей САМОСТИ человека, которого достиг граф, — это трансмутация неблагородных металлов (животного вещества) в золото и серебро, или философский камень. Алкахест рядового алхимика — это All-geist [Дух всего], всепроникающий божественный дух высшего посвященного; ибо алхимия была и является, что известно сегодня лишь немногим, в такой же степени духовной философией, как и физической наукой. Тот, кто ничего не знает об одной из них, никогда не узнает многого о другой. Аристотель, поучая своего ученика, Александра, говорил