или недругов. Вот почему иные любят нас без всякой видимой причины, а иные ненавидят незаслуженно. Закон, исходящий отсюда, сводится к следующему: наши мысли, действуя,из нас самих, создают наш умственный и нравственный характер; благодаря своему воздействию на других, они завяжут кармические нити, которыми люди будут связаны в последующем воплощении.

II. Желание связывает человека с предметом желания

Желание и его высший вид — воля, являются самыми могучими созидающими силами вселенной. Желания притягивают нас к тем или другим предметам внешнего мира, они образуют наши страсти, и они же определяют судьбу человека в его посмертном состоянии в Чистилище.

Желания, т. е. внутренние влечения человека к внешним предметам, притягивают его всегда в ту среду, где желания эти могут получить удовлетворение: желание земных вещей приковывает нашу душу к земле, высокие желания влекут ее к небесам. Вот почему сказано: "Человек родится сообразно своим желаниям" (Брихадараньяка упанишада). Сознание этой истины должно служить для нас предостережением, чтобы мы были разборчивы в своих желаниях и не допускали в свою душу таких желаний, которые могут задерживать наше развитие. К числу последних принадлежит материальное богатство.

Желания человека определяют место его воплощения. Если они были нечистые, невоздержанные, зверские, они создадут для его нового воплощения подходящее тело страстей, и это тело устремит его в такую семью, в недра такой матери, кровь которой может дать подходящий материал для его физической оболочки.

Желания наши действуют на окружающих так же, как и мысли: они передаются другим.

Но так как в данный цикл человеческой эволюции наши желания гораздо сильнее наших мыслей, то и кармическая связь, сотканная желаниями, связывает людей еще сильнее, чем их мысли.

Соединяя нас путами любви или ненависти, желания создают нам будущих врагов или друзей, и они же могут соединить нас с такими людьми, о завязавшейся связи с которыми мы и не подозреваем. Например, поводом к такой связи может послужить ненамеренно данный толчок к преступлению, даже к убийству. Может случиться, что очень сильный злобный порыв одного человека повлияет на другого в такой момент и в такой обстановке, когда чаши весов, колеблющиеся между добром и злом, находятся в таком неустойчивом равновесии, что одно лишнее побуждение, одна лишняя вибрация из невидимого нам психического мира, решают наклон колеблющихся весов в