являются только понятийной отметкой нашей ментальной неспособности узнать Абсолют или охватить его: он несет в себе некоторую невыразимую сущностность всего того, что есть и что может быть; и поскольку он держит в себе эту сущностность и эту возможность, то также он должен держать в себе в некоторой части своей абсолютности либо вечную истину, либо внутренне присущую, даже если и латентную, реализуемую действительность всего того, что фундаментально для нашего или мирового существования. Именно эту реализуемую действительность или эту извечную истину, разворачивающую свои возможности, мы называем манифестацией и видим в качестве вселенной.
Следовательно, в представлении или реализации или реализации истины Абсолюта нет никакого внутренне неизбежного последствия отвержения или растворения истины вселенной. В основе представления о необъяснимой Мощи иллюзии, представления об Абсолютном Брахмане, не считающемся со вселенной или безучастного по отношению к ней и не воздействующего на нее, как и не затрагиваемого ею, лежит перенос, наложение и приписывание, адхидропа, неспособности нашего сознания охватить То. Наше ментальное сознание, переступая свои пределы, теряет свой собственный путь и методы познания и имеет тенденцию к бездеятельности или остановке; одновременно оно теряет опору на свои прежние неизменности или имеет тенденцию к этому, обрывается цепочка представлений о реальности того, что ранее для него было самой реальностью: мы приписываем абсолютному Парабрахману, понимаемому как навечно непроявленному, сходную неспособность или отделенность или отчужденность по отношению к тому, что стало или кажется нам сейчас нереальным; тогда он должен, подобно нашему разуму в его остановке или само-угасании, по самой природе чистой абсолютности, лишенной всякой связи с этим миром видимой манифестации, быть неспособным на какое-либо поддерживающее родство или динамическое поддерживание вселенной, что придавало бы ей реальность, - или, если есть такое родство, то оно должно быть природы того "Я Есмъ", которого нет, магической Майи. Однако нет никакого основания для того6 что эта пропасть должна существовать; то, на что способно или неспособно наше человеческое сознание, не может быть тестом или стандартом абсолютной способности; представления человеческого сознания не могут быть применены к абсолютному само-осознанию: то, что необходимо для нашего ментального неведения, чтобы убежать от себя6 не может требоваться для Абсолюта, у которого нет нужды убегать от самого себя и нет причины отказываться познавать то, что познаваемо.
Существует то непроявленное Непознаваемое; существует это проявленное познаваемое, частично проявленное для нашего неведения, полностью проявленное для божественного Знания, которое держит его в своей собственной
