удовольствие в разделении. Эволюционное намерение действует как через добро, так и через зло; оно должно использовать все, потому что замкнутость в ограниченном добре стала бы заточением и зажала бы в тиски развертывающуюся эволюцию: в этом кроется причина того, что мы видим зло исходящим из того, что мы называем добром, и добро, исходящее из того, что мы называем злом; и, если мы видим, что то, что казалось злом, оборачивается благом, а что казалось добром, оказывается злом, то это происходит из-за того, что наши стандарты эволюционны, ограничены и изменчивы. Тогда поначалу кажется, что эволюционная Природа, земная космическая Сила не отдает предпочтения ни одной из этих противоположностей и одинаково использует обе для достижения своей цели. И все же та же самая Природа, та же самая Сила нагрузила человека ощущением добра и зла и настаивает на важности этого ощущения: поэтому, очевидно, это ощущение также имеет эволюционную цель; оно также должно быть необходимым, оно должно быть для того, чтобы человек смог оставить позади себя определенные вещи, двигаться к другим, пока из добра и зла он не сможет вырасти в некое Благо, вечное и бесконечное. Но как исполняется это эволюционное намерение Природы, какой мощью, какими средствами, какими импульсами, с помощью какого принципа и процесса отбора и гармонизации? На протяжении веков приемлимым для человеческого разума всегда оставался принцип отбора и отвержения, что принимало формы религиозной санкции, социального или морального правила жизни или этического идеала. Но эти эмпирические средства не затрагивают корня проблемы, потому что не видно причины и происхождения болезни, которую собираются лечить; они имеют дело с симптомами, но обращаются с ними поверхностно, не зная, какому назначению они служат в цели Природы и что в разуме и жизни поддерживает их и удерживает их в бытии. Более того, человеческое добро и зло относительны, и стандарты, возводимые этикой, так же неопределенны, как и относительны: все то, что осуждается той или иной религией, что считается хорошим или плохим в общественном мнении, что думается полезным обществу или вредным ему, что временно позволяется и не позволяется в человеческом законе, что является или считается полезным или пагубным для себя или других, что согласуется с тем или иным идеалом, что подсказывается или не поощряется инстинктом, который мы называем совестью, - амальгама всех этих точек зрения в определенной разнородной идее составляет сложную субстанцию моральности; во всем этом присутствует постоянная смесь истины и полу-истины и ошибки, которые преследуют всю деятельность нашего ограниченного Знания-Неведения. Ментальный контроль над нашими витальными и физическими желаниями и инстинктами, над нашим личным и сознательным действием, над нашим