и характерным действием своей силы существа, своим Тапасом, своей прошлой сознательной энергией и действием, развитым из нее. Человек не только склонен поглощаться в этой исключительной концентрации в части себя для целей временного бытия, но и его успех в действии в очень большой степени зависит от той полноты, с которой он так может отстранить часть себя и жить только в своей непосредственной работе. Все же все время мы видим, что именно целостный человек реально делает действие, а не просто эта его особенная часть; то, что он делает, способ, каким он делает, элементы, которые привносит, отпечаток, накладываемый им на работу, зависит от его целостного характера, разума, осведомленности, одаренности, всего того прошлого, которое сделало его таким, каков он есть сейчас, - и его прошлое не только в теперешней жизни, но и в других жизнях, и опять же не только его прошлое, но вся совокупность прошлого, настоящего и предначертанного будущего как самого человека, так и мира вокруг него, определяет его работу. Теперешний актер, поэт и солдат в нем - это только отдельная определенность его Тапаса; это его сила существа, организованная для особой разновидности действия энергии, отдельного движения Тапаса, способного, - и эта способность является не слабостью, дефектом, а величайшей мощью сознания, поглотиться в этой частной работе до временного само-забвения всего остального, даже хотя это остальное все время присутствует в задней части сознания и в самой работе, и активно или имеет влияние на оформление работы. Это деятельное само-забвение человека в своей работе и в роли, которую он играет, отличается от другого, более глубокого само-забвения, отличается в том, что стена разделения менее явственна и вовсе не неизменно плотна; разум может растворить свою концентрацию и в любое время отойти назад от своей работы к сознания большего "я", по отношению к которому теперешняя концентрация является более частным действием. Поверхностный или видимый человек не может так по пожеланию отходить назад к настоящему человеку внутри себя; он может делать это до некоторой степени ненормально или сверхнормально в исключительных условиях своей ментальности, или более постоянно и полно как плод длительной и трудной само-тренировки, само-углубления, само-освещения, само-расширения. Все же он может отходить назад; поэтому разница только феноменальна, не сущностна: по существу, в обоих случаях происходит одно и то же движение исключительной концентрации, поглощенности в частном аспекте самого себя, действии, движении силы, хотя с различными обстоятельствами и другой манерой работы.
Эта мощь исключительной концентрации не ограничивается поглощенностью частным характером или типом работы одного большего "я", а распространяется до полного само-поглощения в частном
