разума, которая сразу же формирует правильную идею об объекте из всего этого свидетельства. Все то, что не хватает при интерпретации так построенного образа, дополняется при вмешательстве рассудка или тотального понимающего интеллекта. Если первая составляющая интуиции была бы результатом прямого контакта или если бы она суммировала действие тотального интуитивного мастера ментальных восприятий, тогда не требовалось бы вмешательства рассудка, кроме как в качестве открывателя или организатора знания, не переданного чувством и его предложениями: напротив, задействована интуиция, работающая над образом, чувственным документом, косвенным свидетельствованием, не работающая над прямым контактом сознания с объектом. Но поскольку образ или вибрация недостаточны, и итоговая документация и сама вибрация ограничены и переданы через тусклую среду, действуя в слепом свете, то точность нашего интерпретирующего построения объекта находится под вопросом или, по крайней мере, неполна. Человек волей-неволей должен был развить свой рассудок, чтобы восполнить недостатки своего чувственного инструментария, уменьшить погрешность восприятий своего физического разума и недостаточность своих интерпретаций его данных.
Поэтому наше знание о мире является тяжелой структурой, составленной из несовершенной документации чувственных образов, интуитивной их интерпретации воспринимающим разумом, жизненным разумом и чувственным разумом, и дополнительного пополнения, исправления, добавления дополнительного знания, координации, при помощи рассудка. И даже после этого наше знание о мире, в котором мы живем, все еще узко и несовершенно, наши интерпретации его ценностей сомнительны: воображение, спекуляция, отражение, беспристрастное взвешивание и рассуждение, вывод, измерение, тестирование, дальнейшая корректировка и расширение чувственного свидетельства при помощи Науки, - весь этот аппарат должен быть призван, чтобы восполнить неполноту. И после всего этого результат все еще остается полу-определенным, полу-сомнительным скоплением приобретенного косвенного знания, массой значимых образов и идейных представлений, отвлеченных мысленных расчетов, гипотез, теорий, обобщений, но также вместе с этим массой сомнений и нескончаемых дебатов и исследований. Со знанием должна прийти мощь, но наше несовершенство знания не оставляет нам какой-либо идеи о верном использовании этой мощи, даже о цели, к которой наше использование знание и мощи должны быть обращены и задействованы. Это усугубляется несовершенством нашего само-знания, которое в том виде, в котором оно сейчас есть, скудно и ничтожно недостаточно, предстоит знанием только о нашей поверхности, о нашем кажущемся феноменальном "я" и природе и не о нашем настоящем "я" и истинном значении нашего существования. Пользователю
