самой поглощенности состоянием или актом ментального свидетеля, наблюдателя, контролера; но мы не можем с легкостью это делать, потому что живем в разделенном сознании, в котором наша витальная часть, - наша жизненная природа силы и желания и страсти и действия, - стремится завладеть разумом или поглотить его, и разум должен избегать этого подчинения и контролировать витальное, но может преуспеть лишь в том, чтобы держать себя отдельно; ведь если он отождествится, то потеряется в движении жизни и унесется в нем. Тем не менее, возможно некоторого рода сбалансированное двойное тождество при отделении, хотя не так легко выдерживать баланс; есть "я" мышления, которое наблюдает и допускает страсть ради переживания, - или под действием некоторого нажима жизни допускает подчинение ей, - и есть "я" жизни, которое позволяет себе унестись в движение Природы. Следовательно, здесь, в субъективном переживании, у нас есть поле деятельности сознания, в котором три разновидности постижения могут встретиться вместе: определенный вид знания посредством отождествления, знание благодаря прямому контакту и, зависящее от них, отделяющее знание.

Еще труднее разделение в мышлении на мыслителя и мыслимое. Мыслитель погружен в мышление и потерян в нем, либо увлекается потоком мысли, отождествляясь с ним; обычно не во время или в самом акте мышления может он наблюдать или обозревать свои мысли, - он должен делать это в ретроспективе и с помощью памяти или в критической паузе корректирующего суждения, прежде чем идти дальше: но все же одновременность мышления и сознательного направления действия разума может быть достигнута частично, когда мышление не захватывает целиком, и достигнута полностью, когда мыслитель обретает способность отходить назад в ментальное "я" и стоять там поодаль от ментальной энергии. Вместо того, чтобы быть поглощенным в мышление с по большей части смутным ощущением процесса размышления, мы можем увидеть этот процесс ментальным видением, наблюдать наши мысли по мере их возникновения и движения и, частично в молчаливом видении, частично в процессе размышления над мыслью, судить о них и оценивать их. Но следует заметить, что при любого рода отождествлении знание наших внутренних движений носит двойную природу, отделение и прямой контакт: ведь даже когда мы открепляем себя, этот контакт все еще поддерживается; наше знание всегда базируется на прямом прикосновении, на постижении при помощи прямого осознания, несущего в себе определенный элемент тождества. Более отдаленную позицию представляет обычно способ нашего рассудка наблюдать и познавать наши внутренние движения; более сокровенным является метод нашей динамической части разума, связывающей себя с нашими ощущениями, чувствами и желаниями: но в эту ассоциацию также может вмешиваться