осознанию, тогда ничто сущностно не меняется в вечной взаимосвязи, а только глубочайшим образом видоизменяется взгляд вовнутрь и вовне от индивидуального центра, а также, как следствие, меняется сам дух и его воздействие. Индивид все еще необходим для действия Трансцендентного во вселенной, и это действие не становится невозможным при озарении индивида. Напротив, поскольку сознательное проявление Трансцендентного в индивиде является тем средством, при помощи которого коллективное, вселенское также начинает осознавать себя, то вовлеченность освещенного индивида в действие мира становится императивной нуждой мировой игры. Если же законом является непреклонное отстранение через сам факт освещения, тогда мир приговорен к тому, чтобы вечно оставаться сценой безнадежной тьмы, смерти и страдания. И такой мир может быть только безжалостным испытанием или механической иллюзией.
Верно, что философия аскета стремится постичь это. Но индивидуальное спасение не может иметь реального смысла, если существование в космосе само по себе есть иллюзия. С Монистической точки зрения индивидуальная душа составляет одно со Всевышним, ее чувство отделенности является неведением, а уход от чувства отделенности и отождествление со Всевышним - ее спасением. Но кто тогда извлекает пользу из этого ухода? Не верховное "я", ведь по предположению оно всегда и неотъемлимо свободно, спокойно, безмолвно, чисто. Не мир, ибо он постоянно пребывает в рабстве и не освобождается при бегстве любой индивидуальной души из вселенской иллюзии. Именно сама индивидуальная душа творит свое верховное благо, убегая от горя и разлада в мир и блаженство. Тогда получается, что индивидуальной душе присуща некая реальность, отделенная от мира и Всевышнего даже в случае освобождения и озарения. Однако для Иллюзионистов индивидуальная душа является иллюзией и не существует, кроме как в необъяснимой мистерии Майи. Поэтому мы приходим к бегству иллюзорно не-существующей души из иллюзорно не-существующего рабства в иллюзорно не-существующем мире, приходим как к верховному благу, которое несуществующая душа должна преследовать! Ибо вот последнее слово Знания: "Не существует ни пут, ни освобождения, ни поисков освобождения". Видья оказывается в той же степени частью Феноменального, как и Авидья; Майя встречает нас даже в нашем бегстве и смеется над напыщенной логикой, силящейся разрубить узел ее мистерии.
Говорят, что эти вещи не могут быть объяснены; они суть изначальное неразрешимое чудо. Они предстают перед нами практическим фактом и должны быть приняты. Мы должны убежать из заблуждения при помощи заблуждения. Индивидуальная душа может только разрубить узел эго при помощи верховного акта эгоизма, путем исключительной привязанности к собственному индивидуальному спасению, доходящему до абсолютного