истина, постигнутая в древние времена Ведантными Провидцами, оказалась настолько сильной, что выстояла даже после того, как они достигли коронного представления, постижимого опыта Сатчитананды в качестве высочайшего позитивного выражения Реальности для нашего сознания, и выстояла также тогда, когда они пришли к восприятию Асата, запредельного Не-Бытия, не являющегося окончательным существованием, чистым сознанием, бесконечным блаженством, все переживания которого предстают лишь выжимкой или деформацией. Если вообще можно сказать, что Сатчитананда состоит из существования, сознания и блаженства, то это описание лежит далеко за пределами самой высокой чистейшей позитивной формы, которой мы можем здесь обладать, и поэтому там существование, сознание и блаженство - нечто иное, чем то, что мы знаем здесь под этими именами. Буддизм, несколько произвольно провозглашенный теологами не-Ведантной доктриной, поскольку отвергал авторитет Писаний, все же возвращается к этому существенно Ведантному представлению. Единственно, позитивное синтезное учение Упанишад рассматривает Сат и Асат не как противоположности, разрушающие друг друга, а как последнюю антиномию, через которую мы можем поднять свой взор к Непознаваемому. И в операциях нашего позитивного сознания даже Единство должно придавать значение Множественности; ибо Множественность также есть Брахман. Именно посредством Видйи, Знания Тождества, мы знаем Бога без Авидьи, относительного множественного сознания, ночи тьмы и беспорядка Неведения. Однако если мы исключим поле того Неведения, если мы избавимся от Авидьи так, как если бы она была вещью несуществующей и нереальной, то само Знание станет разновидностью темноты и источником несовершенства. Тогда мы уподобляемся человеку, ослепленному светом, так что более не можем видеть поле, которое тот свет озаряет.
Таково учение - спокойное, мудрое и ясное наших самых древних мудрецов. Они имели терпение и силу для того, чтобы искать и познавать; также они обладали ясностью и смирением, чтобы допустить ограниченность нашего знания. Они осознали границы, где это знание должно перейти в нечто за пределами себя. И только позднее нетерпение сердца и разума, страстное влечение к окончательному блаженству или высокая властность чистого существования и острый интеллект стали искать Одно с отрицанием Множества, а потому восприняли дыхание высот, пренебрегая при этом сокровенными глубинами или чувствуя отвращение к ним. Но ровный глаз древней мудрости воспринял, что для реального познания Бога следует распознавать Его везде равным образом и без разделения, обдумывая и оценивая, а не руководствуясь противоположностями, через которые Он сияет.
Следовательно, должны мы отбросить резкое разделение частной логики, заявляющей, что поскольку Одно - реально,
