и таким образом как бы освобождается от самой себя. Оба качания душевного маятника проявляются и в различных других состояниях внутреннего переживания. Причем жизнь в мыслях есть освобождение души от самой себя, подобно тому как чувствование, ощущение, жизнь аффектов и т. д. суть пребывание ее в самой себе.
Рассматриваемое таким образом мышление дает душе утешение, необходимое ей как противовес чувству покинутости миром. Можно правомерно прийти к ощущению: что я такое в потоке общего мирового свершения, бегущем от бесконечности, что я такое в нем с моим чувствованием, с моим желанием и волнением, имеющими значение только для одного меня? Как только человек верно прочувствует жизнь в мыслях, он этому ощущению противопоставит другое: мышление, имеющее дело с этим мировым свершением, принимает в свое лоно и тебя с твоей душой; ты живешь в этом свершении, когда, мысля, даешь существу его изливаться в тебя. Тогда можно почувствовать себя принятым в мир, оправданным в нем. Из этого настроения душа черпает для себя затем укрепление, ощущаемое ею так, как если бы оно притекало к ней по мудрым законам от самих мировых властей.
От этого ощущения тогда уже недалеко до следующего шага, после которого душа говорит: не только я мыслю, но нечто мыслит во мне; становление мира высказывается во мне, и моя душа являет лишь арену, на которой мир изживает себя как мысль.
Это ощущение может быть отвергнуто той или иной философией. Путем самых разнообразных доводов можно, по-видимому, вполне убедительно показать, что только что высказанная мысль о «себя-мышлении мира в человеческой душе» совершенно ошибочна. Но в ответ необходимо признать, что это — такая мысль, которая может быть выработана только путем внутреннего переживания. Только тот, кто выработал ее таким образом, вполне понимает ее значение и знает, что никакие «опровержения» не могут поколебать этого значения. Кто выработал ее себе, тот именно на ней совершенно ясно видит, какова настоящая ценность многих «опровержений» и «доказательств». Они часто кажутся вполне верными лишь до тех пор, пока человек еще в состоянии держаться ошибочного представления о доказательной силе их содержания. Тогда трудно бывает сговориться с людьми, придающими для себя решающее значение подобным «доказательствам». Они принуждены думать, что заблуждается другой, так как они еще не совершили в себе той внутренней работы, которая привела этого другого к признанию того, что кажется им ошибочным или, может быть, даже вовсе безрассудным.
Для желающего войти в духовную науку полезны подобные медитации, как только что приведенная о мышлении. Для такого человека дело идет ведь о том, чтобы привести свою душу в такое состояние, которое раскрывает ей доступ в духовный мир. Этот доступ может остаться закрытым для самого
