либо шоколадное, мы выбираем то, что мы выбираем, мы не переживаем себя просто как эффект своих тел.
- Но мне казалось, что ты сказал, что мы только машины?
- Я это сказал? - говорит Мишель, с напускным удивлением, - ах да, я это сказал. Я сказал, что вы - машины, потому, что вы машины, и когда вы поучаете это, вы выбираете свою машиноость, выбираете дейчтвовать скорее как причина, чем как эффект.
- Но есть ли у нас свобода воли, в конце концов? - спрашивает Бетси.
- Мы не произнесли слов "свобода" или "воля", или "свобода воли" ни разу за тренинг и не собираемся начинать. "Свобода воли" - это концепция, и может привести только к беспокойству. Просто выбирай, Бетси, выбирай, что получаешь, выбирай, что выбираешь, и бери ответственность за то, что происходит?
- Что касается меня, то, ч думаю, я всегда бы ела то, что люблю. Я бы съела, вероятно, тысячу ванильных.
- Грандиозно. Если ты получила ванильное, выберешь ли ты ванильное.
- Конечно.
- А если есть только шоколадные, и ты получила шоколадное, выберешь ли ты шоколадное?
Бетси смотрит на Мишелеля.
- Ох! - внезапно говорит она, - теперь я получила это.
И она начинает смеяться.
- Почему ты смеёшься? - спрашивает Мишель.
- Я смеюсь, - говорит Бетси счастливо улыбаясь, - потому, что я выбарала смеяться...
* * *

Миешль знакомит учеников с некоторыми положениями Вернера: о любви и о том, как люди её запутывают; о том, что люди - это Бог, который, соскучившись, должен создавать игры; о естественном течении вселенной от "бытия" к "деятельности" и к "обладанию". (Согласно последнему положению, большинство людей пытается определить себя скорее тем, чем они обладают - деньгами, машинами, любовниками, или тем, что они делают - выигрывают гонки, производят пластмассовые игрушки, чем тем, чем они в действительности являются. Факт бытия хорошей балериной, например, начинается не с обладания специальными туфлями или платьями и не с выполнения специальных упражнений, а с бытия балериной; деятельность и обладание вытекают затем из бытия). Наконец, Мишель вводит нас в процесс, в котором мы используем наши центры для создания новых переживаний, после чего наступает паследний перерыв перед выпуском.

В течение двадцатиминутного перерыва кучка из семи или десяти учеников
собирается вокруг Мишеля, который остаётся сидеть на одним из стульев.

Он переменил свою "форму", он улыбается и шутит с учениками, как никогда
раньше. Когда кто-то пытается увидеть, что налито в термос, из которого он
пил в течение двух дней, Мишель прячет термос и твёрдо говорит, что священную жидкость можно будет увидеть только после выпуска.

После того, как несколько учеников благодарят Мишеля за то, что он был таким, каким он был, Роберт говорит:
- Ты знаешь, два часа назад во время