точки зрения, мы также приходим к выводу, что последняя, руководясь высшими понятиями, также против убийства ради еды. В древние времена человек выходил на охоту как любое хищное животное, грубое и бессердечное, теперь он охотится в лавке мясника, где нет тошнотворного вида бойни, вызывающего у него отвращение. Если бы каждого послать в такое кровавое место, где день за днем разыгрывается весь ужас, описанный в книге Эптона Синклера, только для того, чтобы удовлетворить ненормальную, вредную привычку, которая причиняет больше болезней и страдания, чем даже тяга к алкоголю; если бы каждый должен был держать в руке нож и втыкать его в дрожащее тело жертвы, много ли мы съели бы мяса? Очень немного. Чтобы не делать эту тошнотворную работу самим, мы заставляем молодого парня стоять в кровавом загоне день за днем и убивать тысячи животных каждый день недели; мы доводим его до такого звероподобного состояния, что закон не позволяет ему быть присяжным в суде, поскольку он перестал принимать жизнь в расчет. Когда он вступает в драку, что часто случается в загонах Чикаго и в других городах с бойнями, он всегда использует нож, которым бессознательно наносит особый крученый удар, делающий его смертельным. Бесполезно говорить ему, чтобы он не делал этого. Когда властвует голод, человек не откажется ни от какого средства пропитания; и мы, общество, требующее пищи, принуждаем некоторых наших сограждан доставлять ее нам и тем самым отвечаем за их деградацию. Мы, как общество, и коллективно, и индивидуально, являемся хранителями своего брата. Животные, которых мы убиваем, громко кричат и плачут, возражая против убийства; над городами-скотобойнями царят уныние и ненависть. Закон защищает кошек и собак от жестокого обращения. Мы радуемся при виде маленьких белок в городских парках, как они принимают пищу из наших рук; но как только на мясе или шкуре животного можно поиметь деньги, человек перестает считаться с правом животного на жизнь и становится его наиболее опасным врагом, кормя и ухаживая за ним ради золота и заставляя парня страдать и совершать жестокости. На нас лежит тяжелый долг, который мы должны заплатить низшим созданиям, чьими наставниками мы должны быть и чьими убийцами являемся; добрый закон, действующий всегда для нейтрализации злоупотреблений, со временем выбросит привычку есть убитых животных на свалку вышедшей из употребления практики, как это стало в нынешнее время с каннибализмом. Мы не ратуем за вегетарианскую диету для всех и каждого. Длительная практика мясоедения и, в частности, особенности темперамента многих людей делают неприемлемым для них отказ есть мясо, однако другие, подобно автору, не испытывают никаких затруднений, принимая дважды в день немясную пищу. Некоторым необходимы яйца, рыба и другие низшие формы, другие