И, наконец, она по сути совершенно упраздняется в случае того пути познания, который начиная с XIV в. был намечен так называемыми тайными школами розенкрейцеров. Впрочем, сам учитель здесь не упразднен, так как это невозможно. Но любая зависимость от учителя действительно прекращается. Вопрос о том, как это возможно, прояснится из дальнейшего изложения. Будет подробно описано, чем различаются эти три «пути познания»: восточный, христианский и розенкрейцерский. Так, в последнем не видно ничего, что могло бы как-то нарушить ощущение свободы современного человека. В дальнейшем будет также показано, как еще и теперь в современной Европе тот или иной человек может, ступив на путь посвящения, отправиться не путем розенкрейцеров, а восточным или прежним христианским, хотя розенкрейцерский — наиболее естественный в наше время. Он, как мы это еще увидим, вовсе не является нехристианским. Им может идти человек, не угрожая своему христианству; и им может идти человек, считающий себя стоящим всецело на высоте современного научного миросозерцания.
Возможно, в пояснении нуждается еще что-то. Может быть, кого-то одолевает искушение спросить: а нет ли у посвящаемого в тайное учение возможности избежать прохождения через обманы собственной души? Случись так, он никогда бы не достиг столь желательного для него самостоятельного различения. Ибо ничто не в состоянии сделать более наглядным все это своеобразие имагинативного мира, нежели созерцание собственной души. Ведь изначально человек знает внутреннюю жизнь своей души лишь с одной стороны: он в ней заключен. Этому-то как раз и должен научиться посвящаемый: рассматривать вещи не только со стороны, но и наблюдать их так, как если бы он находился в них. И, когда собственный мир идей встает перед ним как нечто постороннее, тем самым он узнает вещь, которая ему уже известна с одной стороны, также с других ее сторон. Он сам до некоторой степени должен стать для себя первым примером такого познания. Ведь материальный мир приучил его к совершенно иному. Здесь он видит все остальные вещи исключительно со стороны, себя же переживает лишь изнутри. Оставаясь в материальном мире, он никогда не может заглянуть за поверхность вещей. И он не может никогда выйти из самого себя, выскочить, так сказать, «из своей собственной кожи», чтобы наблюдать себя извне. Это-то в буквальном смысле слова и предстоит ему прежде всего в тайной науке, а уже затем с помощью этого он научится также заглядывать и вглубь внешних существ и фактов.