Иисусово изречение “Я и Отец — одно”. ²⁸ Иисус — человеческое существо — мог сказать нам, пре­бывая в ненадежном человеческом теле, о своем единст­ве с Отцом, ибо он знал, что в нем есть вечная часть, ко­торая всегда едина с Отцом.

Целью его жизни было научить нас тому, как, объе­диняясь с Богом, часть души может ежедневно стано­виться бессмертной. Я считаю, что мы тоже можем ска­зать: “Я и Отец — одно”, — и день за днем крепить это единство своим трудом. Как говорил Иисус: “Отец мой доныне делает, и Я делаю”. ²⁹

Ариане считали процесс вобожествления существен­но важным для спасения; для последователей ортодок­сальной традиции он был ересью. В 324 году римский император Константин, уже двенадцать лет как приняв­ший христианскую веру, вмешался в арианскую полеми­ку. Он написал письмо Арию и епископу Александру, увещевая их уладить разногласия, и послал епископа Осию Кордовского доставить это послание в Александ­рию. Но оно не смогло утишить бурю, что разразилась по вопросу о природе Бога и человека. Константин по­нял: чтобы выйти из этого тупика, ему придется сделать нечто большее.

ГЛАВА 18. Бог по образу человека

Прежде всего, не следовало ни предлагать подобные во­просы, ни отвечать на них, ко­гда их предлагали.

Из письма Константина Александру и Арию (ок. 325 г.)

ОБНАЖЕННЫЙ И УМИРАЮЩИЙ, ПРАВИТЕЛЬ МИРА СТОЯЛ перед христианским епископом. Константин правил почти 80 миллионами человек, когда снял свои пурпур­ные одежды и приготовился принять крещение. И хотя за двадцать пять лет до этого он уже одерживал важные победы под знаменем креста, официально император стал христианином не раньше, чем его поразила смер­тельная болезнь.

Чем было вызвано это промедление? Константин ве­рил, что крещение дает единственную в жизни возмож­ность очиститься от всех грехов. И он не хотел упустить ее в том случае, если снова согрешит перед смертью. Ис­торик Майкл Грант пишет: “Он откладывал свое креще­ние из страха перед Богом. Веря в божественный гнев, он... испытывал ужас при мысли о том, что будет ждать его душу, если после крещения он совершит какой-нибудь неправедный поступок”.'

Нежелание Константина принять крещение раньше наглядно демонстрирует систему его теологических взглядов. Для него быть христианином означало не столько соединение с Богом, сколько возможность из­бежать наказания за грехи. Этим отчасти объясняется его позиция в отношении арианской полемики.

Приняв крещение и будучи уверенным в том, что те­перь его ждет вечная жизнь, Константин надел белые одежды, перешел в ближнюю виллу, лег на кушетку и умер. Церковный историк Евсевий сообщает, что на смертном одре Константин сказал: “Теперь я спокоен: я признан достойным бессмертия”. ²

Хотя император формально стал христианином толь­ко перед самой смертью, он оказывал огромное